Нэлла Гельфанд - с 46-й минуты записи прямого эфира.

Е.СУРОВ: Мы вас, между прочим, очень давно ждали. Мы были в курсе, что вы рано или поздно приедете на матч и очень хотели с вами пообщаться. Вы, конечно, внимательно следите за сыном в течение последнего месяца?

Н.ГЕЛЬФАНД: Да, конечно.

Е.СУРОВ: Ну, и как матч на первенство мира воспринимается мамой одного из участников?

Н.ГЕЛЬФАНД: Ой, это очень волнительно. Даже трудно сказать, насколько. Для него это не первый такой сильный турнир, а были еще и претендентские матчи, четвертьфиналы, полуфиналы, финалы. Но это, конечно, самое ответственное в его карьере. И это... Трудно говорить даже.

Е.СУРОВ: Волнительный момент, да?

Н.ГЕЛЬФАНД: Очень волнительный, конечно.

Е.СУРОВ: До того, как вы приехали в Москву, вы откуда следили за матчем?

Н.ГЕЛЬФАНД: Я следила из дома. Я живу в Америке, в штате Миннесота, город Миннеаполис. И я следила по компьютеру, в прямом эфире. Смотрела партии, пресс-конференции...

Е.СУРОВ: Скажите, пожалуйста: глазами мамы – сын преобразился к этому матчу? Многие отмечают, что он совсем другой здесь, Борис Абрамович. Играет не так, как обычно, выглядит по-другому, держится увереннее, чем обычно, ну и так далее.

Н.ГЕЛЬФАНД: Да. Вы знаете, мне тоже так показалось, что он держится очень спокойно и очень уверенно с самого начала. Мне тоже так показалось. Я думала, что, может, это только мое мнение, но видите...

Е.СУРОВ: А Борис с вами по ходу матча связывался?

Н.ГЕЛЬФАНД: Да. Он обычно в выходные дни или после партии выходит на связь по скайпу. Общаемся очень часто.

Е.СУРОВ: Что говорит? Какие-то внутренние секреты вы не раскрывайте, но, может быть, что-то интересное?

Н.ГЕЛЬФАНД: Нет, он мне только говорит: «Не волнуйся!». Это у него основная фраза. Потому что еще есть бабушка 98 лет, моя мама, которая его воспитывала и водила на шахматы, когда он делал первые шаги. И она тоже очень волнуется за него. И у нас очень много болельщиков, в семье тоже, среди родных.

Е.СУРОВ: Скажите, а когда вы поняли, что Борис полностью посвятит жизнь шахматам? Сколько ему было лет?

Н.ГЕЛЬФАНД: Вы знаете, мне показалось, что где-то когда ему было десять лет, мы уже поняли, что это будет его жизнь. Он тогда начинал играть в первых каких-то детских турнирах и был очень-очень увлечен.

Е.СУРОВ: Ваша реакция была какова, когда вы это поняли?

Н.ГЕЛЬФАНД: Вы знаете, мы с мужем хоть и не очень хотели, чтобы он был шахматистом – ну, в смысле специальности, - но решили, что, конечно, будем ему только помогать в этом. Не будем препятствовать. И так и было – мой муж очень много занимался. И мы все делали, что могли – водили его на шахматы, сопровождали в поездках.

Е.СУРОВ: Задумывались в те годы, что сын может дойти до звания чемпиона мира?

Н.ГЕЛЬФАНД: Да! Особенно мой муж – он всегда верил в это. К сожалению, он не дожил до этого, но он всегда верил, что в результате Боря будет где-то на вершине.

Е.СУРОВ: И вы, наверное, тоже?

Н.ГЕЛЬФАНД: Да, конечно. Потому что он столько занимался... Он так предан шахматам, так любит их, ничего не представляет больше... И мы поняли, что что-то будет.

Е.СУРОВ: Скажите, каков Борис в быту? Мы вообще о шахматистах мало что знаем в этом плане. Может быть, вы, как близкий человек, расскажете о нем? Какие-то особенности. Положительные качества, может быть, отрицательные тоже...

Н.ГЕЛЬФАНД: Ну что сказать... Он чрезвычайно добрый человек. Очень родственный. У него очень близкие отношения со всеми нашими родными. У него масса друзей. Всегда у нас был полный дом друзей. В чисто бытовом плане, может быть, он не очень приспособленный. Не сможет что-то сделать руками в доме. Но он очень любит свою семью, обожает детей. Его дочка постоянно шлет ему сейчас на этот матч письма, рисунки, какие-то подарки. Его очень поддерживает вся семья. И это ему помогает.

Е.СУРОВ: Вообще у меня такое ощущение, что к концу матча все, кто мог приехать поддержать Бориса, приехали. Или почти все.

Н.ГЕЛЬФАНД: Да. С разных концов. Я сегодня узнала, что и из Беларуси приехала делагация, мне было это очень приятно. Он там начинал, защищал честь Беларуси много раз. Там у него друзья.

Е.СУРОВ: Какие у вас впечатления от увиденного в Третьяковской галерее? От организации матча...

Н.ГЕЛЬФАНД: Ой, это вообще так здорово. Обстановка – торжественно-волнительная. И что это проходит именно в Третьяковке – таком храме искусства. Очень доброжелательные люди кругом. Сегодня был переполнен зал – нельзя было войти даже, не было мест. Всюду сидят люди, обсуждают, болеют. Очень приятно.

Е.СУРОВ: Вы собираетесь воспользоваться случаем и посетить Третьяковку, чтобы посмотреть картины?

Н.ГЕЛЬФАНД: Безусловно, конечно. Быть в Москве и не побывать в Третьяковке? Тем более, рядом. Обязательно.

Е.СУРОВ: А в Москве вообще бываете часто?

Н.ГЕЛЬФАНД: Нет, я первый раз после отъезда. Когда я работала и мы жили в Минске, я бывала в Москве в командировках по месяцу, по две недели... Но уже лет двадцать не была здесь.

Е.СУРОВ: Ну что ж, спасибо вам большое, Нэлла Моисеевна.